Между реформами и революцией: Общество и власть в России в XIX в. Часть IV. «Наступила очередь мысли и разума» (1881-1894 гг.)

Центральная районная библиотека «Книга плюс»

24 ноября в 12:30 в Центральной районной библиотеке состоялась четвёртая лекция цикла «Между реформами и революцией». Продолжение следует. Читал лекцию историк Слядзь Андрей Николаевич.

«Великие» буржуазно-либеральные реформы Александра II, несмотря на их в целом прогрессивное значение, содержали ряд противоречий, ключевым из которых оказалось несоответствие нового капиталистического экономического уклада старой самодержавной политической модели. Общество, в первую очередь, его наиболее сознательная и политически активная часть — от крупной и средней буржуазии до разночинной интеллигенции — претендовала на определенные политические права и привлечение к обсуждению общегосударственных проблем. Правда, только единицы были готовы всерьез бороться с царизмом за реализацию этих требований, но отчуждение власти от общества, утрата господствовавшей бюрократией и аристократией живой связи с ним были очевидны. Таким образом, к началу 1880-х гг. социальный раскол подталкивал правящую верхушку к действиям по его преодолению. Поскольку царизму теперь было нечего уступать, кроме самого себя, т.е. самодержавия, он встал перед принципиальной дилеммой, от разрешения которой напрямую зависела судьба монархии в России. Либо инициировать важнейшую политическую реформу, призванную увенчать серию буржуазно-либеральных преобразований 1860-х – 1870-х гг. и обеспечить эволюцию самодержавной военно-бюрократической монархии в конституционную буржуазную. Либо попробовать «вгрызться» в занимаемые политические позиции и, в очередной раз уклонившись от каких-либо изменений в политической системе, по-прежнему опираться почти исключительно на разветвленный военно-полицейский аппарат.

Колебания Александра II в данном отношении были прерваны его трагической гибелью 1 марта 1881 г. от рук революционной организации «Народная воля», вобравшей в себя тех, кто потерял всякую надежду на продолжение «царем-освободителем» социально-политических преобразований. Вопреки мнению народовольцев, царь пал, но царизм нет: ему удалось совладать с панически-преувеличенными опасениями всенародного бунта, спровоцированного смертью Александра II, и довольно быстро овладеть политической инициативой. Сама жизнь как будто подсказывала, что убийство Александра II доказало пагубность для царизма коренных политических перемен, и в итоге новый император Александр III (1881-1894 гг.) и его министры избрали путь фактического отказа от диалога с обществом. Стремление «подморозить Россию», ясно выраженное правительством Александра III, должно было предотвратить углубление социального раскола, обозначившегося в ходе «великих реформ», и закрепить тогдашнюю политическую структуру. Однако этот путь уже не мог привести общество к желанному «успокоению»: консервация существовавшего политического режима позволяла лишь ненадолго оттянуть наступление полномасштабного общегосударственного кризиса. Бурный рост капитализма в России, активно поощряемого царизмом, неизбежно усиливал поляризацию многих социальных сил (от крупной городской буржуазии до беднейшего крестьянства), с чем правящая верхушка была не в состоянии справиться. Наоборот, за фасадом «державной мощи» скрывалась внутренняя слабость самодержавия: официальный курс утрачивал стройность и логичность. Так, всемерная поддержка экономического развития буржуазии сочеталась с безусловным торможением ее политического развития; на вызов эпохи «мысли и разума» — необходимость дополнения экономической модернизации модернизацией политической — царизм отвечал его упорным игнорированием. Попытка «властвовать беззастенчиво» оборачивалась тем, что под российской монархией все больше и больше «разъезжались стулья»: общественные противоречия быстро нарастали сразу по нескольким линиям.