Между реформами и революцией: Общество и власть в России в XIX в. Часть III. «Почва зыблется, зданию угрожает падение» (1855-1881 гг.)

Центральная районная библиотека «Книга плюс»

27 октября в Центральной районной библиотеке прошла третья лекция «Почва зыблется, зданию угрожает падение» (1855-1881 гг.) из цикла Между реформами и революцией: Общество и власть в России в XIX в. Читал лекцию историк Андрей Николаевич Слядзь.

На протяжении первой половины XIX в. царизм так и не сумел извлечь самый главный и полезный для себя урок Великой французской революции. Он заключался в принципиальной важности «добровольного» продвижения государственной властью буржуазно-либеральных реформ в условиях известной общественной стабильности. В итоге в середине XIX в. царизм все равно приступил к крупным преобразованиям, но поневоле и в чрезвычайной обстановке вполне обозначившегося политико-экономического кризиса.

Катализатором этого кризиса стала Крымская война 1853-1856 гг., ярко высветившая неэффективность крепостнической экономики и самодержавной военно-бюрократической монархии. Царская Россия, как показало ее неудачное участие в войне, сильно отстала от передовых капиталистических стран — Британии и Франции, — и чтобы не утратить свой великодержавный статус должна была спешно инициировать преобразования, которые были отложены в предшествовавшие полвека. Теперь, правда, в иной и весьма неблагоприятной ситуации правительству императора Александра II (1855-1881 гг.) пришлось решать те же задачи — упразднение крепостничества, ускорение роста буржуазных отношений, отказ от сословной социальной структуры, — что стояли перед Александром I и Николаем I.

Вместе с тем если буржуазно-либеральное направление и модернизационная цель реформ были ясны, то сроки и способы их проведения таковыми не являлись. Встав в 1860-е гг. на путь преобразований, царизм делал акцент, прежде всего на их буржуазном содержании и был менее последователен в придании соответствующей либеральной оболочки. В ходе «Великих реформ» царизм стремился извлечь из них быструю экономическую выгоду и, наоборот, не торопился с изменениями политического характера. Ратуя за капиталистическую модернизацию, правящая верхушка надеялась сохранить самодержавие и не допустить серьезного перераспределения политических полномочий между старыми общественными прослойками — сановной бюрократией и аристократией — и новым социальным классом — буржуазией. Однако бурное развитие капитализма не предполагало длительной консервации архаичной политической модели: в целом покончив с крепостничеством и всячески поощряя буржуазные преобразования, царизм рано или поздно должен был отринуть свою самодержавную сущность и превратиться из неограниченной военно-бюрократической монархии в конституционную буржуазную. Промедление в данном вопросе было чревато острой социальной конфронтацией: по мере ослабления дворянской аристократии, отнюдь не поголовно вписавшейся в рыночные связи, царизм буквально терял под собой почву, все более и более «самоизолируясь» от общества за счет чиновничества и армии. Упорное игнорирование политических интересов социальных групп, порожденных «великой реформой», в первую очередь, самой экономически могущественной и политически просвещенной из них — городской буржуазии — грозило царизму лишением какой-либо политической перспективы. Он будто «повисал в воздухе», что было особенно опасно, поскольку противоречие между капиталистическим основанием общества и его самодержавно-дворянским политическим устройством, являлось далеко не единственным в пореформенной России: утверждение капитализма неизбежно повлекло за собой возникновение множества других общественных конфликтов, потенциально готовых вылиться в мощный социальный взрыв.